– Да хоп обеих ваших матерей! – завопил я, кидаясь к хопперше. Она, конечно, действовала с перепугу, но так же нельзя!

Хопперша взвыла от страха и всадила мне пулю прямо в глаз.

– Уймись, дура! – крикнул я. Это было реально больно! Я отобрал у неё пистолет, выбросил куда-то в сторону. Проморгался, вытер залившую лицо кровь. Хотелось пить. Доктор говорил, что это тоже чисто психологическое…

Хопперша с криком выбежала в ту же дверь, из которой появилась.

– Ты уволена! – завопил ей вслед Павлов. Он уже поднялся и теперь совал мне чистый белый платочек. – Никита, как вы? О господи, вы меня спасли! Вы меня спасли, вы приняли весь удар на себя! Боже, боже, я никогда ничего подобного не видел, так вот как это происходит, да? Вы были дырявый, как решето! Я через вас пожар видел!

– Это не пожар, – протирая лицо и отхаркивая последнюю иглу, сказал я. – Термоиглы, они горели внутри.

На всякий случай я заглянул в гостиную, но там всё было в испарениях противопожарного геля.

– Вот ведь паскудство, – сказал я, потом грязно выругался. Пояснил: – Это был мой лучший костюм, между прочим!

И тут я увидел Василису. Она стояла в углу комнаты, совершенно по-детски пряча за спиной зажжённую сигарету. И смотрела на меня. Если её клон и был моложе, то я этого не заметил. С моей точки зрения полгода-год – это совсем ничего.

– Извини, – развёл я руками. – Тяжёлый день! А теперь стою перед девушкой полуголый…

Она покачала головой и сказала:

– Да сколько угодно. Вы Обращённый, так?

Я кивнул. Почесал живот и вытащил ещё одну иглу. Поискал глазами пепельницу, положил в неё.

– Вы мой кумир, – призналась Василиса. – С самого детства. Пап! Ты представляешь – это же Никита Самойлов!

Глава 4

Даже полиция в этом квартале была вежливая и деликатная. Никто не начинал с предположений, что мы с Павловым сами устроили взрыв в особняке, пытаясь убить друг друга, смастерить бомбу или сварить особо ужасный наркотик.

И офицер-дознаватель был явно выбран специально для общения с землянами. Не просто гуманоид – рили.

Рили очень похожи на землян, разве что генотипы несовместимы. Основное отличие – красивая внешность и дискретное старение. Лет до пятнадцати они выглядят миленькими детишками лет семи-восьми. А потом, за несколько месяцев, приобретают внешность семнадцати-восемнадцатилетних красавцев и красавиц.

И остаются с такой внешностью, да отчасти и в том же эмоциональном состоянии, примерно до восьмидесяти, после чего так же резко стареют – и доживают свой век благообразными старичками и старушками.

Сколько бы мы ни говорили, что все возрасты прекрасны, но все скучают по энергии юности. И всем бы хотелось сохранить молодость подольше. Вот у рили это умение природное – и хочешь ты того или нет, невольно покупаешься на их показную юность, энергию и оптимизм.

– Атака была спланирована загодя, – с явным удовольствием сообщил нам с Павловым офицер. Он расхаживал по разгромленной гостиной – молодой, симпатичный, кучерявый блондин. Женщины при виде таких млеют и не знают, какому инстинкту поддаться – материнскому или женскому. – Ваш садовник купил новый дрон две недели назад. Его покупку предвидели, аппарат подменили ещё на этапе транспортировки. Неплохая работа, в качестве садового дрона машина трудилась без нареканий.

Рили одарил нас обаятельной улыбкой молодого Купидона.

– Вам повезло, что вы заметили приближение дрона и догадались о диверсии… Так ведь?

Взгляд его больших голубых глаз перебегал с меня на Павлова и обратно. Коварный красавчик. Невольно считаешь его молодым и наивным, а это совсем не факт.

– Совершенно верно, офицер, – сказал я. – Я увидел, что дрон несётся к окну. Конечно, я не подумал о диверсии. Решил, что это сбой управления.

– И вы бросились из комнаты.

– Совершенно верно.

– Вам хватило трёх секунд, чтобы покинуть зону поражения термоигольчатого заряда.

– Хорошо бегаем, – поддержал меня Павлов. – Я занимался в молодости спортивной ходьбой, знаете ли.

– Ходьбой? – Рили приподнял одну бровь.

– Быстрой спортивной ходьбой, – кивнул Павлов. – Там важно, чтобы одна нога оставалась на земле. Очень интеллектуальный и развивающий вид спорта.

Он осмотрел разгромленный бар. Извлёк оттуда уцелевшую бутылку, сокрушённо покачал головой.

– Вы когда-нибудь пили земной портвейн, офицер?

– Доводилось, – ответил рили.

– Как мне к вам обращаться? – Павлов неспешно разливал портвейн по трём разномастным бокалам.

– Для людей моё имя Ханс.

– Замечательно, – похвалил Павлов. – Вам идёт. Отведайте.

Рили не стал отнекиваться, взял вискарный стакан с портвейном, понюхал, потом сделал крошечный глоток.

– Великолепный напиток, господин Павлов.

– Позвольте отправить вам маленький подарок, – сказал бизнесмен. – Нет, лучше два. В ваше управление и вам лично.

– Это не взятка? – уточнил рили.

– Ну разумеется, нет! Подарок.

Рили по имени Ханс сделал ещё глоток, поставил стакан на стол.

– Благодарю. Мне сообщают, что осмотр закончен, я отзываю поисковые боты. Рекомендации по безопасности поступят к вам через три-четыре часа. Если вы захотите подать официальное требование о розыске – к рекомендациям будет приложена форма.

– Имеет смысл? – заинтересовался Павлов.

– Ни малейшего, – ответил рили. – Дело дохлое. Думайте, кому перешли дорогу. И озаботьтесь безопасностью.

Он пристально посмотрел на меня и вышел.

За что я люблю местную полицию – она чётко понимает своё место в реальности.

– Слащавые засранцы, – сказал Павлов тем же тоном, которым общался с рили. – Не люблю. Фальшивая молодость…

– Лучше уж так, – пробормотал я и отпил портвейна.

Павлов посмотрел на меня с явным сомнением. Но спорить не стал.

– Как вам костюм?

– Прекрасно, – ответил я искренне. – Доеду до дома и верну.

Павлов снабдил меня рубашкой и костюмом из своего гардероба. Размеры у нас оказались почти одинаковые, спасибо его спортивному образу жизни.

– О нет, это подарок, – отмахнулся Павлов. – Рассмотрите моё предложение, Никита?

– Непременно обдумаю, – сказал я тем тоном, который Павлов непременно должен был расшифровать как «нахрен оно мне сдалось».

– И всё-таки заходите. – Магнат меня не разочаровал. – К примеру, на следующей неделе? Или на День Спасения? Должны мы ведь хоть раз встретиться в мирной обстановке, а?

Мы посмеялись, пожали друг другу руки, Павлов лично проводил меня до дверей. Я постоял, глядя на сад – тут ничего не изменилось, не было уже и следов полиции, убрались поисковые боты, прочесавшие все дорожки и клумбы. По-прежнему каркали на ветвях вороны, а с детской площадки доносились разноголосые крики. Покушение на нашу жизнь спустили на тормозах, самой пострадавшей оказалась уволенная с позором охранница-хоппер. Но я решил, что жалеть её не стану. Прежде чем палить в гостей хозяина, надо разобраться, есть ли для этого причина.

Василиса ждала меня за воротами резиденции, как я и предполагал. Она была в легкомысленном сарафане – белом, с принтом из ромашек и васильков, с подвязанными цветастой лентой волосами. Кстати, не зелёными, а каштаново-рыжеватыми, видимо, её натуральными. На ногах босоножки, в руках скромная сумочка… Ну прямо девушка из последней трети двадцатого века, из добрых фильмов и хороших стихов.

Я даже улыбнулся.

– Привет, Никита, – сказала Василиса. – Можно у вас украсть пару минуток?

– Да не вопрос, – ответил я. – Можем куда-нибудь зайти. За квартал отсюда я видел неплохой ресторан.

Она нахмурилась.

– Нет-нет, ну что вы… Я буквально минутку, несколько вопросов…

Как-то само собой получилось, что мы пошли вдоль ограды резиденции, неспешно и мирно беседуя.

– Понимаю, вы хотите узнать, что случилось два дня назад, – сказал я.

Василиса замотала головой.

– Зачем? Я примерно понимаю. На нас напали. Охрана была убита, Тао-Джон вытащил меня, брата и папину копию в Рексе. Мы спрятались у вас, но кто-то нас всё равно достал, убили и охранника, и нас.